Герцоги бургундии. Zis_man

Если вам говорят, что пути Господни неисповедимы, это значит, что вы слышите не идиому, не слоган, не мантру, а фразу, в которой говорится, что пути Господни неисповедимы. Не больше, но и не меньше. А поскольку они неисповедимы, то вам остаётся только post factum с любопытством отслеживать причинно-следственные связи. И то, если повезёт.

На днях мне в руки совершенно противоестественным образом попал журнал "Ландшафтный дизайн". Это, в общем, не моя тема, но одна из статей была посвящена макетам железной дороги как элементу украшения огорода любого уважающего себя олигарха. В соседней статье описывался и каменный макет замка высотой три метра и весом в 10 тонн, но паровозики мне как-то милее. Именно благодаря им моя мама первая в СССР ввела принцип хозрасчёта. Это произошло даже на несколько лет раньше, чем до этого додумался Николай Иванович Рыжков (если кто помнит, это был Председатель Совета Министров СССР, который предпринял последнюю безнадёжную попытку совместить здравый смысл и социализм). Мамино решение представляло собой, как я теперь понимаю, вполне адекватную реакцию на то, что я вбухал трёхмесячную стипендию в 64 метра железнодорожных путей и стрелок.

Вот так, плавненько перелистывая страничку за страничкой и разглядывая гламурчик за гламурчиком, я дошёл до садов Бургундии и герцога Шарля Неосторожного. Выражаясь современным языком погонялово Шарля вызвало нешуточные дискуссии в семье. Я придерживался гипотезы, что репутация герцога была связана с большим числом его детей. Сын, наоборот, полагал, что герцог с такими поведенческими реакциями мог и вовсе не перевалить за пубертатный возраст. В пользу этого говорило отчасти и то, что он был последним герцогом Бургундии.
В создавшихся условиях притормозить пошедший вразнос к половине первого ночи пытливый ум оказалось невозможно, и он потащил меня в Интернет.
Похоже, что весь Рунет черпал информацию в одном первоисточнике, в дальнейшем сдувая её друг у друга с помощью команд копировать, вставить. Везде вся жизнь этого крайне Неосторожного Шарля сводилась к единственной фразе: «Частью Франции Бургундия стала только в 1477 году, когда умер последний герцог Шарль Неосторожный и французский король Людовик XI прибрал область под свою корону». В журнальной статье вся жизнь герцога, по-видимому полная неосторожностей, и потому обещавшая быть непродолжительной, но увлекательной, свелась к этой же, единственной на всех, формуле.
Оставалась последняя надежда - Википедия (на Wikileaks здесь надежды никакой).

В Википедии место Шарля Неосторожного в пространстве и времени занимал Карл Смелый, что сначала наводило на мысли о трансцендентной правоте Фоменко и Носовского. Потому что если Ашшурбанапал, Ирод Великий и Иван Грозный – одно и то же лицо, то чем хуже Шарль Неосторожный с Карлом Смелым или Римский с Корсаковым (и, кстати, Фоменко с Носовским тоже)?
Но вникнув в тему поглубже, я понял, что «каждому возрасту – своя кличка».
Да, в молодости в возрасте семи лет он действительно крайне неосторожно женился на женщине старше себя на пять лет. Она умерла восемнадцати лет от роду. Как сказано в биографии «детей у них не было».
В общем, решив, что разница между Шарлем Неосторожным и Карлом Смелым имеет более филологические, чем исторические корни, я решил почитать хотя бы о Карле, тем более, что Бургундию и её столицу Дижон видали – знаем.

Пятьдесят минут драгоценного репетиционного времени на следующий день я угробил на поиски Карла Смелого в книге «Все монархи Европы», перескакивая с Хаиме на Якова, с Якова на всякого. (Нет, вы-таки будете смеяться, но минимум двух королей Испании звали Хаиме. Как нетрудно догадаться, Первого и Второго). Почти через час до меня дошло, что герцоги обкомовского масштаба перечисления не удостоились. И поделом. Их там в Европе было как собак нерезаных – всех и не учтёшь. Короче, зря потратил время. Мог хорошую книжку почитать.

Что касается самого Карла, то он прожил хорошую нормальную жизнь обычного герцога размером в 44 года. Трижды женился, так что вся Европа была родственниками, что не мешало съездить к родне с небольшим войском и разорить у них пару городов или, наоборот, схлопотать по забралу. Обыденную жизнь, особо не отмеченную какими-либо событиями описывает довольно типичная фраза типа: «Участь изменнически захваченного гарнизона, отчасти повешенного, отчасти утопленного в Невшательском озере, воодушевила швейцарцев, и их вдвое слабейшее войско в битве под Грансоном (1476) нанесло полное поражение бургундцам». Звучит, как эпикриз. Ничего подобного. Жизнь продолжалась, лавируя между пирами, охотой и сиятельным мордобоем. Закончилось всё тоже как-то очень по-семейному: «После смерти Карла, не оставившего сыновей, его преемницей стала 19-летняя дочь Мария Бургундская. Вскоре его обширные владения, истощённые войнами, де-факто прекратили существование как суверенное государство, будучи поделены между Людовиком XI и мужем Марии, императором Максимилианом I.»